Сага о Белом Свете. Порнократия. Книга третья. Часть вторая - Евгений Черносвитов

– Я хочу тебя, Даша! Такое сильное действие на меня произвело наше случайное соитие! Придешь?

– Приду, не сомневайтесь и не волнуйтесь… И никакого возмещения моей потери мне не требуется. Я счастлива, что лишилась девственности. И безумно рада, что моим мужчиной были Вы, человек-легенда!

Глава 3. О вещая душа моя!..

«О вещая душа моя!

О, сердце, полное тревоги,

О, как ты бьешься на пороге

Как бы двойного бытия!..»

«Words are only the pale shadows of that countless multitude of thoughts that are swarming in our heads!12»

Кирилл и Даша оказались одновременно, без двух минут 12 часов у двери легендарной лаборатории Замка. «Гробы» с Абигуль и Хильдой были убраны – следов не осталось. Все было восстановлено, как прежде, когда именно отсюда исчез «гроб» Сергея Васильевича с Вероникой и Дашей. И вот теперь, пропуская друг друга вперед в настежь открытую дверь лаборатории, стояли, чуть смущенные Кирилл и Даша. Совсем другая Даша: и не только внешностью, но и аурой, которой она была плотно окутана. Кирилл крепко взял Дашу за талию и так и внес ее стоя. Даше пришлось сильно повернуть голову, чтобы смотреть Кириллу прямо в глаза. Но, это было всего мгновение. Войдя в лабораторию через узкий коридорчик, Кирилл бережно поставил Дашу на пол. Мелькнула мысль, что это первая его красавица – а Даша была красива, не как супер модели, а как может быть красива девушка, о которой сначала напрашивается слово «мила!», а, потом «До чего же красива!» Кириллу с женщинами везло, как и Сергею Васильевичу – сплошь писаные красавицы кистями далеко не похожих друг на друга художников, знатоков женской красоты…

И вот Даша, случайно и невинно вчера лишившаяся девственности, среди куражного группового секса, стоит в другом помещении, где было столько страсти, столько крови и спермы, столько брутальности и восторга от телесных наслаждений. Удивительно, в постоперационной плате вчера за короткое время, которое там была Даша, изменившая – в этом не стоит сомневаться – ее судьбу, она за миг, наверное, пережила то, что в этой чистенькой, спокойной и тихой, абсолютно белой комнате и помыслить невозможно! Помыслить не возможно, представить сложно, а было! Пространство, переполненное событиями, которые истинная агония, если их утаить, перепутало свое место нахождения. Так бывает всегда, когда время – просто пустое вместилище для событий. Что пространство, что время, что женская кровь и сперма самца в человеческом облике, когда все в конечном итоге оказывается свистопляской Жизни и Смерти! Как глупо и пошло звучат здесь, в этой лаборатории старинного баварского Замка слова гения, кому понятен их смысл?

«…To die, to sleep;To sleep: perchance to dream: ay, there’s the rub;For in that sleep of death what dreams may comeWhen we have shuffled off this mortal coil,Must give us pause: there’s the respectThat makes calamity of so long life…»13

И вот стоят они, ни касаясь друг друга телами. Но, большей близости представить невозможно! Кирилл чувствует плоть (душу?) девушки, пришедшей к нему надолго, навечно, навсегда! Да, что, в конце концов, не понятно принцу Гамлету – to be or not to be14? Почему он так наивно (трусливо?) путает жизнь со смертью? Все, что его сдерживает в жизни от жизни. Что после смерти – запугивание! Там, за чертой жизни если и бытие, то не из прожитого и пережитого. Там может быть только то, что было до рождения. А, из небытия бытие не появляется! Вот что понял Луи Пастер! Монолог принца Гамлета – превенция не оправдания его преступлений…

Кирилл смотрит на Дашу. Она смотрит на него, они молчат. Каждое сказанное слово будет ложью. Кирилл вчера соврал, конечно, Даше, что «хочет ее». Она знала это. Она пришла, как говорится, сломя голову…

Дарья Крюгер была праправнучкой короткой любви немецкого врача и советской медицинской сестры в те дни, когда в ста километрах от Брянска, в маленьком селе разбили фашисты госпиталь. Партизаны в брянских лесах причиняли немцам весьма существенные неудобства. Недолго длилась любовь немца и советской юной медицинской сестры. Немцы были оттеснены от Брянска. Даша осталась в госпитале, где уже находились наши, советские раненые. Так получилось, что в одну братскую могилу хоронили и немцев и русских. Потом, когда распался СССР, братскую могилу восстановили, поставив обелиск с православным крестом. И ни одной подписи. Да еще с Волги доставили огромный валун. Поставили в два ряда скамейки, посадили цветы. Но, так как скамейками, в основном, пользовались алкоголики и дешевые проститутки, а за цветами не ухаживали, то скоро скамейки убрали и клумбы больше не разбивали. Остался обелиск с православным крестом и огромный валун с Волги. Посетителей стало меньше, но все же захаживают и выпить, и для quick…15 Называют это место в поселке – «плошка»…

Даша взяла профессию наследственную: и бабушка, и мама были медицинскими сестрами в районной больнице. Дарья интересовалась своим происхождением, сама, по учебникам и разговорникам выучила немецкий язык на уровне общения. Как-то случайно наткнулась в Брянской газете на заметку о чудо-клинике на юге Баварии. Осмелилась и написала директору клиники и Университета письмо на немецком языке. Она только что окончила медицинское училище. Все написала о своей родословной, о своем прапрадедушке Гюнтере Крюгере. Неожиданно получила ответ. Да не просто ответ, а сертификат, дающий вид на жительство, право работать в медицинских учреждениях клиники, отельную квартиру в общежитии и возможность, при желании, продолжить учебу в университете. Даша была больше, чем счастлива. Она была просто потрясена таким везением. К бумагами прилагалась короткая записка на бланке директора: «Даша! Мы ждем Вас. С уважением Альфред фон Бугер». Вот так Даша Крюгер (фамилия передавалась по наследству) оказалась в клинике Альфреда фон Бугера. Вот так она попала к Кириллу…

У Кирилла было такое чувство, что он дышать громко при Даше боится и что готов пылинки с нее сдувать. Он, конечно, мысленно сравнил ее, вернее то впечатление, какое она на него производит, со своими любимыми женщинами и с Линой. Сам удивился – что Даша была вне всякого сравнения, как нечто иное, очень живое, близкое, нежное и теплое! Он стоял, повернувшись к ней и положив руки ей на плечи. Даша была среднего роста, стройная, худенькая, но «женские места» Кирилла сильно волновали. Стоял и смотрел молча на нее. На лице была сосредоточенность, как будто он решал какую-то сложную задачу. Даша смотрела на него молча несколько минут. Потом улыбнулась и сказала:

– Кирилл! Вы язык проглотили? Мне как-то неудобно говорить самой. Да я не знаю, что Вам сказать, у меня ощущения, что Вы все мои мысли и прошлые давно прочитали и настоящие читаете сразу!

– Я действительно Даша не знаю, что Вам сказать! ТО, что Вы здесь для меня никак не связано со вчерашним. И я испытываю стыд и неловкость, что Вы увидели и что с Вами случилось… Я уже знаю всю Вашу историю из уст Альфреда, моего близкого друга и коллеги. Сразу хочу сказать, что буду дальнейшей Вашей судьбой распоряжаться, и не возражайте! Все с Вашего одобрения. И – ничего лишнего! Давайте я Вас угощу чем-нибудь вкусным. Здесь есть прямая связь с буфетами и ресторанами. А на Ваших глазах я в лаборатории смастерю уютный уголок A la Paris-Parnas.16

Кирилл, не дожидаясь ответа, нажал на кнопку в пульте и распорядился быстро организовать то, что предложил Даше. Много шампанского, цветов и фруктов. Даша улыбнулась и, глядя Кириллу в глаза, смело сказала:

– А я думала, что Вы предложите организовать роскошную постель с шёлковым бельем и водяным матрасом!..

Кирилл посмотрел в глаза Даше, тоже улыбнулся и сказал:

– А это – после, если пожелаете!

– Желаю! Или Вы меня больше не хотите? А я, дуреха, настроилась…

В этих словах и как они были сказаны была весьма деликатная месть Кириллу за вчерашнее беспардонное: «Приходи в лабораторию я тебя хочу, мне понравилась, как ты села, сначала на шпагат, а потом на мой член… В 12—00» Это, конечно, не до словно, но смысл точен!

– Кирилл! Как быть? Je ne plaisante pas… Le premier amour, puis le café Paris a la Parnas!17

– Даша! Вы меня не хотите. Не можете хотеть… Я, извините, стесняюсь Вас и всей этой нелепой ситуации. Давайте без шампанского: кофе, пирожные, фрукты и много цветов!

Даша загадочно улыбнулась и сказала: «А, можно все, что Вы предлагаете на широкой постели с фиолетовым шелковым бельем? Будем аккуратны и ничего не испачкаем…» Сказав это, она одним движением потянула за алую ленточку и осталась перед Кириллом совершенно нагой! Кирилл остолбенел! В голове Есенин: «Я красивых таких не видел…» Минуту стоял и любовался Дашей. Потом подошел к ней и быстро нежно взял ее, как мать берет ребенка, на руки. Даша положила голову ему на левое плечо, успев выдернуть ленточку из белокурых длинных кудряшек, которые тут же накрыли всю ее наготу. И начала одновременно покрывая его лицо поцелуями, расстёгивать пуговки на черной шелковой рубашке. Дотянулась до ремня и не спеша растянула его. Потом подняла голову и, продолжая загадочно улыбаться, смотря ему в глаза, спросила: